Неточные совпадения
«Да, здесь умеют жить», — заключил он, побывав в двух-трех своеобразно благоустроенных домах друзей Айно, гостеприимных и прямодушных людей, которые хорошо были знакомы с русской жизнью, русским
искусством, но не обнаружили русского пристрастия к спорам о наилучшем устроении
мира, а страну свою знали, точно книгу стихов любимого поэта.
— Загадочных людей — нет, — их выдумывают писатели для того, чтоб позабавить вас. «Любовь и голод правят
миром», и мы все выполняем повеления этих двух основных сил.
Искусство пытается прикрасить зоологические требования инстинкта пола, наука помогает удовлетворять запросы желудка, вот и — все.
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению
миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни ценностями науки,
искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
Она пряталась от него или выдумывала болезнь, когда глаза ее, против воли, теряли бархатную мягкость, глядели как-то сухо и горячо, когда на лице лежало тяжелое облако, и она, несмотря на все старания, не могла принудить себя улыбнуться, говорить, равнодушно слушала самые горячие новости политического
мира, самые любопытные объяснения нового шага в науке, нового творчества в
искусстве.
Глядя на эти задумчивые, сосредоточенные и горячие взгляды, на это, как будто уснувшее, под непроницаемым покровом волос, суровое, неподвижное лицо, особенно когда он, с палитрой пред мольбертом, в своей темной артистической келье, вонзит дикий и острый, как гвоздь, взгляд в лик изображаемого им святого, не подумаешь, что это вольный, как птица, художник
мира, ищущий светлых сторон жизни, а примешь его самого за мученика, за монаха
искусства, возненавидевшего радости и понявшего только скорби.
В разных
мирах живут служители культа и теологии, ученые и изобретатели, политические деятели, социальные реформаторы и революционеры, писатели и деятели
искусства, люди деловые, поглощенные хозяйством и т. д.
Искусство было для меня всегда погружением в иной
мир, чем этот обыденный
мир, чем моя собственная постылая жизнь.
Я вижу смысл
искусства в том, что оно переводит в иной, преображенный
мир.
В этом упреждении преображения
мира смысл
искусства.
Я называю буржуа по духовному типу всякого, кто наслаждается и развлекается
искусством как потребитель, не связывая с этим жажды преображения
мира и преображения своей жизни.
В артистическом
мире около этого времени образовалось «Общество
искусства и литературы», многие из членов которого были членами «среды».
Истончившийся и разложившийся натурализм в
искусстве незаметно переходит в декадентство, а затем в символизм, который есть уже переход к иному
миру.
Постепенно уходит он от
мира, уединяется, окружает себя иным
миром любимых книг, произведений
искусства, запахов, звуков, создает себе искусственную чувственную обстановку, иллюзию иного
мира,
мира родного и близкого. Des Esseintes грозит гибель, доктор требует, чтоб он вернулся к обыкновенной здоровой жизни, но он не хочет идти ни на какие компромиссы с ненавистной действительностью.
— Оно должно состоять, — кричал Рагуза, заметно уклоняясь от прямого ответа, — когда великие идеи ослабевают и
мир пошлеет, когда великие нации падают и угнетаются и нет великих людей, тогда все
искусства должны порицать это время упадка.
Всякое явление в
мире науки и
искусства, всякая новая знаменитость будили в нем вопрос: «Почему это не я, зачем не я?» Там на каждом шагу он встречал в людях невыгодные для себя сравнения… там он так часто падал, там увидал как в зеркале свои слабости… там был неумолимый дядя, преследовавший его образ мыслей, лень и ни на чем не основанное славолюбие; там изящный
мир и куча дарований, между которыми он не играл никакой роли.
Там, бежавши от
мира идей,
искусств, заключенный в каменных стенах, он хотел заснуть сном крота, но его беспрестанно пробуждали волнения зависти и бессильные желания.
Греки боготворили природу и завещали
миру свою религию, то есть философию и
искусство.
Соперники в
искусстве брани,
Не знайте
мира меж собой...
Он раздумывал над тем, куда положить всю эту силу молодости, только раз в жизни бывающую в человеке, — на
искусство ли, на науку ли, на любовь ли к женщине, или на практическую деятельность, — не силу ума, сердца, образования, а тот неповторяющийся порыв, ту на один раз данную человеку власть сделать из себя всё, чтò он хочет, и как ему кажется, и из всего
мира всё, чтò ему хочется.
Ничто в
мире не заманчиво так для пламенной натуры, как участие в текущих делах, в этой воочию совершающейся истории; кто допустил в свою грудь мечты о такой деятельности, тот испортил себя для всех других областей; тот, чем бы ни занимался, во всем будет гостем: его безусловная область не там — он внесет гражданский спор в
искусство, он мысль свою нарисует, если будет живописец, пропоет, если будет музыкант.
— А я, ее дитя, вскормленное ее грудью, выученное ею чтить добро, любить, молиться за врагов, — что я такое?.. Поэзию,
искусства, жизнь как будто понимаю, а понимаю ли себя? Зачем нет
мира в костях моих? Что я, наконец, такое? Вырвич и Шпандорчук по всему лучше меня.
Зала, гостиная и кабинет были полны редкостями и драгоценностями; все это досталось князю от деда и от отца, но сам он весьма мало обращал внимания на все эти сокровища
искусств: не древний и не художественный
мир волновал его душу и сердце, а, напротив того,
мир современный и социальный!
Сравните литературу сороковых годов, не делавшую шага без общих принципов, с литературой нынешнею, занимающеюся вытаскиванием бирюлек; сравните Менандра прежнего, оглашавшего стены"Британии"восторженными кликами о служении высшим интересам
искусства и правды, и Менандра нынешнего, с тою же восторженностью возвещающего
миру о виденном в Екатеринославле северном сиянии… Какая непроглядная пропасть лежит между этими сопоставлениями!
Игра Плавильщикова открыла мне новый
мир в театральном
искусстве.
Не надо, однако, думать, что мысли мои в то время выразились такими словами, — я был тогда еще далек от привычного
искусства взрослых людей, — обводить чертой слова мелькающие, как пена, образы. Но они не остались без выражения; за меня
мир мой душевный выражала музыка скрытого на хорах оркестра, зовущая Замечательную Страну.
И
мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни,
Все б предались свободному
искусству!
Нас мало, избранных счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров:
Мне что-то тяжело; пойду засну.
Прощайте.
Давно отверженный блуждал
В пустыне
мира без приюта:
Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута,
Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землей,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде
искусству своему
Он не встречал сопротивленья —
И зло наскучило ему.
Напротив того, из определения «прекрасное есть жизнь» будет следовать, что истинная, высочайшая красота есть именно красота, встречаемая человеком в
мире действительности, а не красота, создаваемая
искусством; происхождение
искусства должно быть при таком воззрении на красоту в действительности объясняемо из совершенно другого источника; после того и существенное значение
искусства явится совершенно в другом свете.
Определение формального начала
искусства, нами принимаемое, сходно с воззрением, господствовавшим в греческом
мире, находимым у Платона, Аристотеля, и, по всей вероятности, высказанным у Демокрита.
Вообще говоря, произведения
искусства страдают всеми недостатками, какие могут быть найдены в прекрасном живой действительности; но если
искусство вообще не имеет никаких прав на предпочтение природе и жизни, то, быть может, некоторые
искусства в частности обладают какими-нибудь особенными преимуществами, ставящими их произведения выше соответствующих явлений живой действительности? быть может даже, то или другое
искусство производит нечто, не имеющее себе соответствия в реальном
мире?
Красота формы, состоящая в единстве идеи и образа, общая принадлежность «е только
искусства (в эстетическом смысле слова), но и всякого человеческого дела, совершенно отлична от идеи прекрасного, как объекта
искусства, как предмета нашей радостной любви в действительном
мире.
Под действительною жизнью, конечно, понимаются не только отношения человека к предметам и существам объективного
мира, но и внутренняя жизнь человека; иногда человек живет мечтами, — тогда мечты имеют для него (до некоторой степени и на некоторое время) значение чего-то объективного; еще чаще человек живет в
мире своего чувства; эти состояния, если достигают интересности, также воспроизводятся
искусством.
«В определении
искусства как подражания природе показывается только его формальная цель; оно должно, по такому определению, стараться по возможности повторять то, что уже существует во внешнем
мире.
Также разделял он ложе с Балкис-Македа, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в
мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием
искусства в страсти; и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой красавицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию смерти от руки Ванеи, сына Иодаева.
Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И
мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному
искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого, прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров,
Мне что-то тяжело; пойду засну.
Прощай же!
Наука была для германореформационного
мира то, что
искусство для эллинского.
Обратились к древнему
миру; к его
искусству чувствовалась симпатия; хотели усвоить его зодчество, ясное, открытое, как чело юноши, гармоничное, «как остывшая музыка».
Ибо для успокоения и примирения всех нисходит в
мир высокое созданье
искусства.
К счастию
мира и
искусств, такая напряженная и насильственная жизнь не могла долго продолжаться: размер страстей был слишком неправилен и колоссален для слабых сил ее.
Государыня заметила, что не под монархическим правлением угнетаются высокие, благородные движенья души, не там презираются и преследуются творенья ума, поэзии и художеств; что, напротив, одни монархи бывали их покровителями; что Шекспиры, Мольеры процветали под их великодушной защитой, между тем как Дант не мог найти угла в своей республиканской родине; что истинные гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских, которые доселе не подарили
миру ни одного поэта; что нужно отличать поэтов-художников, ибо один только
мир и прекрасную тишину низводят они в душу, а не волненье и ропот; что ученые, поэты и все производители
искусств суть перлы и бриллианты в императорской короне: ими красуется и получает еще больший блеск эпоха великого государя.
Этого акробата любили в цирке все, начиная с директора и кончая конюхами. Артист он был исключительный и всесторонний: одинаково хорошо жонглировал, работал на трапеции и на турнике, подготовлял лошадей высшей школы, ставил пантомимы и, главное, был неистощим в изобретении новых «номеров», что особенно ценится в цирковом
мире, где
искусство, по самым своим свойствам, почти не двигается вперед, оставаясь и теперь чуть ли не в таком виде, в каком оно было при римских цезарях.
Едва только кончилась беспримерная в летописях
мира борьба, в которой русская доблесть и верность стояла против соединенных усилий могущественных держав Запада, вспомоществуемых наукою,
искусством, богатством средств, опытностию на морях и всею их военного и гражданскою организацией, — едва кончилась эта внешняя борьба под русскою Троею — Севастополем, как началась новая борьба — внутренняя — с пороками и злоупотреблениями, скрывавшимися доселе под покровом тайны в стенах канцелярий и во мраке судейских архивов.
Славный
мир был торжеством воинского
искусства князя Кутузова, будущего Смоленского.
Но кто ж она? Что пользы ей вскружить
Неопытную голову, впервые
Сердечный
мир дыханьем возмутить
И взволновать надежды огневые?
К чему?.. Он слишком молод, чтоб любить,
Со всем
искусством древнего Фоблаза.
Его любовь, как снег вершин Кавказа,
Чиста, — тепла, как небо южных стран…
Ему ль платить обманом за обман?..
Но кто ж она? — Не модная вертушка,
А просто дочь буфетчика, Маврушка…
Вся его молодая жизнь прошла в
мире науки и
искусства, которым он восторженно предавался в надежде приготовить себя к полезной деятельности.
Из этого самосознания рождается космоургическая тоска
искусства, возникает жажда действенности: если красота некогда спасет
мир, то
искусство должно явиться орудием этого спасения.
Таков естественный антагонизм между хозяйством и
искусством, порождение двойственного и незавершенного
мира.
Если же он сознательно или бессознательно, но изменяет верховной задаче
искусства, — просветлять материю красотой, являя ее в свете Преображения, и начинает искать опоры в этом
мире, тогда и
искусство принимает черты хозяйства, хотя и особого, утонченного типа; оно становится художественною магией, в него все более врывается магизм, — в виде ли преднамеренных оркестровых звучностей, или красочных сочетаний, или словесных созвучий и под.
Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И
мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни, Все предались бы вольному
искусству! Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов.
Отсюда недалек путь уже к совершенно ложному самосознанию, что не Красота создает
искусство, призывая к алтарю своему его служителя, но
искусство само творит красоту, поэтому художник есть бог, который созидает радужный
мир мечты и сказки по образу своему и подобию.